Старый зек по кличке Фокич - персонаж с трагичной судьбой. Сел он за убийство. С учётом того, что преподавал в университете, дали ему меньше меньшего - четыре года. Другой бы радовался, но этот вообще не хотел сидеть и написал заявление о пересмотре. Новый суд впаял ему восемь лет. Тут уж любой бы стал возмущаться. Фокич тоже не стерпел и сочинил очередную жалобу. В итоге получил вместо восьми двенадцать. Сколько после он трепыхался, приговор оставили без изменений.
«Репетиция со смертельным исходом»
Колония, куда попал бывший профессор, считалась «красно-беспредельной». Но Фокича, учитывая пожилой возраст, не трогали. Он быстро влез в доверие к начальству и занял должность председателя совета коллектива колонии («главкозла»). Жил Фокич в клубе. Вёл за заместителя начальника колонии по воспитательной работе всю документацию. Даже ту, которая не предназначалась для ознакомления зекам. Владея всякими секретами и имея влияние на сотрудников, Фокич добился расположения самых авторитетных бандитов. Они держали в страхе не только простых арестантов, но и сотрудников.
«Главкозёл» предупреждал лидеров главарей группировок о намечающихся обысках, мог «отмазать» нарушителя от штрафного изолятора, замолвить словечко - и нужного бандюкам зека отпускали условно-досрочно. Естественно свою связь с местными паханами Фокин не афишировал. Так что можно было подумать будто он полностью независим и никого не боится. Постепенно Фокич совсем обнаглел и начал вести себя хуже самого придирчивого начальника. Проходя по территории, орал на нарушителей дисциплины. Курящих или мусоривших в неположенном месте «мужиков» отправлял в дежурку писать объяснительные, за что их сажали в ШИЗО. Более серьезных залётчиков Фокич лично отправлял в камеру.
Короче, про «зехера» этого злобного и продуманного старикашки можно долго рассказывать. «Прессовал» он осуждённых часто и изощрённо. Но всё ему сходило с рук. Так и освободился он,никем не битый и не зарезанный.
Вместо Фокича председателем секции СКК стал Ротов. Молодой, похожий на шакала и не очень умный. Просто до этого Ротов исполнял (и продолжил исполнять) обязанности завклубом, где преуспел часто ставя спектакли, которые любил начальник и гости управленцы. В провинции скучно, а тут в зоне играют классиков. Ротов не понимал всех нюансов и подумал, что естественной защитой ему могут быть только вертухаи. Потому, не заручившись поддержкой бандюков, он начал вести себя как прежний «главкозёл», не учитывая, кто перед ним, и принося неприятности авторитетным заключённым. Мужики терпели притеснения, но первые же пострадавшие бандюки (он ни в чём не виноватого юного «шныря» с героином сдал и под новый суд подвёл) решили Ротова ликвидировать.
Естественно, это нужно было сделать тайно - кому охота лет пятнадцать получить.
Сказано - сделано. Завалили в выходной четверо здоровяков в клуб, проследив, когда там остался один Ротов. Одного на улице у входа на шухер поставили, а трое направились в комнату дневального у сцены. Ротов как раз услышал движение и вышел навстречу.+
Так получилось, что эту тварь начали душить перед пустым зрительным залом. А атасник у входа, как на грех, на минуту отлучился в туалет. И в это время, делая обход, в клуб вошли помощник дежурного и двое инспекторов. Заглянули они в зал и не могут ничего понять, что на сцене происходит. Старший лейтенант это прямо озвучил.
Недаром у бандитов быстрая реакция и железные нервы в экстремальных ситуациях. Здесь опыт сказывается. Ведь столько разборок и опасностей позади. Плюс - полное взаимопонимание в коллективе. Непосредственный душитель без паузы заявил, что они репетируют Шекспира. Двое его корешей это поддержали. Один, вспомнив классику, стал изображать злодея Яго и подкидывать платок. Другой продолжил душить уже бездыханного Ротова-«Дездемону» (в лагерном театре женские роли всегда играют мужчины, баб то там нет). Третий пытался изъясняться высоким стилем и, типа, указывать.
«Отелло» на ошибку.
Сотрудники довольно покивали и ушли. Позже они уже выступали в суде как основные защитники убийц, клятвенно заверяя, что на репетиции «Отелло» прост не рассчитал и нечаянно убил «Дездемону». В общем, один год добавили только непосредственно «мокрушнику». Ну, а начальнику запретили ставить спектакли-трагедии. Совсем провинция без культуры осталась.
По материалам газеты «За решёткой».
